Делая над собой нечеловеческие усилия, я выхожу из борьбы. Никому ничего не доказываю, одергиваю руки от клавиатуры, чтобы ответить в соцсетях, пишу в голове разгромные разоблачительные посты и сжигаю, оставляя коллегиально транслируемое странное в мой адрес без комментария. Очень долго и глубоко дышу, пока крючки силовых игр не ослабевают настолько, чтобы катана остался в сая, потому что помню: самый искусный удар — это тот, который не был нанесен, а самое высокое искусство боя — это уклонение от него даже в мыслях.

Это наивысшая точка моего сепарационного процесса: мои родительские фигуры всяко соблазняют меня остаться, инвестируя в борьбу с ними свою энергию вместо того, чтобы направлять ее на самосозидание. Они зовут меня, как сирены, призывая к себе на множество ладов: кто личными выпадами в соцсетях, кто публичным отрицанием моих профессиональных ценностей, кто демонстрацией того, как хорошо стало без меня. Слыша их голоса, мои внутренние демоны оживают: все, без исключения все мои интроекты из Р1, услышав эти дикие речи, кричат мне: "ГАСИ ИХ! Покажи им, на что ты способна, нанеси сокрушительный удар! Докажи им, что с тобой так нельзя, чего бы тебе этого ни стоило! Защити нашу честь любой ценой!!".

Я делаю глубокий вдох и останавливаю этот гомон. Ибо нет больше твоей власти надо мной, Завулон, в тот момент, когда я перестаю инвестировать в тебя свою энергию. И в тот момент, когда я выхожу из борьбы, я по-настоящему сепарируюсь как от внешней, как от переносной, так и от внутренней интроецированной родительской системы, погрязшей в разборках друг с другом и разрушающей себя через них. Я больше не с вами, ребята, я вне пределов вашего влияния, ибо если я больше не вовлекаюсь — стрелы, летящие мне в спину, пронзают лишь остывший след. Как любила говаривать одна моя коллега, без меня вы можете меня даже бить.

Воистину, я наконец узрела то, что услышала от своего первого терапевта еще в самом начале личной терапии: "Дина, вам, чтобы выиграть, надо проиграть". Много позже я прочла это же у Винсента де Гольжака в описании генеалогического тупика. И только на девятом году своей терапии я наконец-то смогла это принять. Если в схватке с родительской фигурой ты позволяешь себе проиграть, ты становишься свободен и от ее дальнейших оценок, и от ожидания ее признания, и от влияния ее проекций. Если я больше не жду признания — меня не ранит ни отвержение, ни обесценивание. Проигравший имеет разрешение больше ничего не ждать и ни на что извне не надеяться. Он может встать с поля боя, отряхнуться и пойти по своим делам. Отныне он свободен. В первую очередь — от внутрисемейного патогенного трансгенерационного наследия в виде той самой "горячей картошки". Чтобы ее не ловить и не перекидывать дальше, достаточно лишь опустить руки и сделать шаг в сторону из этого порочного круга. А после — иметь смелость пережить все эмоциональные последствия данного решения.

Перестать инвестировать силы в доказательство чего-либо родительским фигурам и перенаправить эту энергию на заброшенные сферы собственной жизни — вот это и есть истинная сепарация. За которой, конечно, следует депрессия брошенности, перестройка профиля поглаживаний и саморепарентинг. Но об этом уже в следующем шаге.

#психологДинаТаинская